Насреддин, известный суфийский мастер, назначил лекцию на два часа дня, и вокруг неё возник настоящий ажиотаж: тысяча билетов на места в зале были полностью проданы, а более шестисот человек остались снаружи, чтобы следить за беседой по трансляции.
Ровно в два часа вошёл ассистент Насреддина и сообщил, что по непредвиденным обстоятельствам начало беседы переносится. Некоторые возмущённо поднялись, потребовали вернуть им деньги и вышли. Но даже при этом внутри зала и снаружи ещё оставалось много народу.
В четыре часа дня суфийского учителя ещё не было, и люди начали понемногу покидать зал и получать обратно деньги: как-никак, рабочий день близился к концу, пора было возвращаться домой. Когда наступило шесть часов, из пришедших вначале 1700 зрителей осталось менее сотни.
И тут, пошатываясь, вошёл, наконец, Насреддин. Казалось, он был пьян в стельку, и тут же подсел к сидевшей в первом ряду красивой девушке и стал с ней любезничать
Люди начали подниматься со своих мест, удивляясь и негодуя: как же так, они прождали четыре часа подряд, а теперь этот человек ведёт себя подобным образом? Пронёсся неодобрительный шёпот, но суфийский учитель не придал ему никакого значения: громким голосом он говорил о том, как сексуальна эта девушка, и приглашал её съездить с ним во Францию.
Выругавшись в адрес людей, которые жаловались, Насреддин попытался встать — и свалился на пол. Возмущённые зрители решили немедленно уйти, они говорили, что всё это — не более чем шарлатанство, что они обратятся в газеты, которые напишут об этом унизительном зрелище.
В зале осталось девять человек. И как только группа возмущённых покинула помещение, Насреддин встал. Он был трезв, его глаза излучали свет, от него исходила аура авторитета и мудрости.
— Вы, здесь сидящие, и есть те, кому суждено меня услышать, — сказал он. — Вы выдержали два самых тяжёлых испытания на духовном пути: терпение в ожидании момента истины и мужество принимать происходящее без осуждения и оценки. Вас я буду учить.
И Насреддин поделился с ними некоторыми из суфийский техник.
